«Тошнота» Егора Летова. Анализ одного текста. Научная статья по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Новицкая Анна Сергеевна.
Песня «Тошнота» входит в альбом «Боевой стимул», записанный в январе 1988 года Егором Летовым в одиночку. Как и для других альбомов этого периода, для «Боевого стимула» характерно обращение к человеческой телесности: большинство летовских метафор в это время насквозь физиологично. Летов ищет связь между отправлениями человеческого организма и его иррациональной сущностью. И находит. В тексте «Тошнота» тело и его духовное наполнение связаны теснейшим образом.
Здесь лирический герой вступает в поединок с собственной телесностью, что и в принципе характерно для текстов Летова. Телесное бытие в пространстве Летова противоречит духовной жизни, и лирический герой – «собрав всю волю воедино» — делает выбор в пользу духовного функционирования, буквально противостоя потребностям своего организма, причём «умело».
Однако понятно, что речь здесь идёт не только и не столько о физиологии: автор насильно заставляет героя принять мир таким, каков он есть – то есть некрасивым, неподходящим для человека: ветер, мороз, враждебность («в кобуре мороза пистолет тепла»), даже «запоздалый вкус» пищи («запоздалый» именно потому, что герою пища больше не нужна). Картина, которая традиционно воспринимается и изображается возвышенно и романтически, у Летова приобретает всё тот же физиологический вид: «пуповину звёзд раскусил рассвет». Всё некрасиво, всё телесно, и телесность эта отталкивающая. И герой не может с этим мириться, и наступает тошнота как отторжение такой реальности. Однако невыносимость окружающего, так знакомая Антуану Рокантену, в летовском художественном пространстве должна быть преодолена лирическим героем, причём исключительно усилием воли.
Через категорию физиологичности раскрывается отношение поэта к религии. Заявление о том, что «в каждом теле – труп, в каждом трупе — Бог» заставляет, естественно, вспомнить Эпиктета: «Человек – это душонка, обременённая трупом». Вообще, есть в летовских текстах что-то эпиктетовское: то же освобождение человека от внешнего, материального мира, стремление к идеальному. Но у Летова труп содержит в себе не душонку, а прямо – Бога. В следующем стихе автор продолжает тему:
Обречённой рвоты непокорный пульс
Это небо рвётся изнутри кишок
Собрав всю волю воедино
Всецело тормози толчок
Тошнота!
Упоминание о вере зачастую соседствует в летовском творчестве с упоминанием каких-либо частей тела: «Свастика веры стянула лица». Или: «Жду подарков с неба / Как щека пощёчину». Здесь уже не герой жаждет освобождения, а его идеальная метафизическая сущность (содержащаяся, заметим, не, традиционно, в сердце, а – в кишках!) стремится оказаться на свободе. Герою же следует не допустить этого – опять же, усилием воли.
«Тошнотой» в пространстве Летова является высвобождение души из тела, происходящее, если принимать во внимание аллюзию на Сартра, вследствие невыносимости для героя окружающего мира. Тошнота – это отвращение ко всему материальному. Закономерный итог этого высвобождения – телесная смерть, которая для Летова является необходимым (и обычно заключительным) этапом на пути к идеальной свободе.
