Мотив возвращения в творчестве Егора Летова.
Научная статья по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Новицкая Анна Сергеевна.
В статье рассматривается мотив возвращения в творчестве Егора Летова, прежде всего в песенных текстах, созданных на протяжении 1989-2005 годов.
Для раннего творчества Егора Летова (до 1989 года) использование мотива возвращения не характерно; до конца 80-х годов автора занимают совершенно иные проблемы, в это время он активно исследует категории семейности и гражданственности, его тексты полны протестного духа. Однако чем дальше, тем более становится очевидной склонность автора делить созданное им художественное пространство на «здесь» (пространство бытия) и «там» (пространство небытия).
В текстах Летова пространство очень чѐтко организовано, он постоянно передвигает своего лирического героя из точки в точку, помещая его в ситуации, которые позволяют герою проявиться в том или ином качестве. После 1989 года всѐ более личными, «внутренними» становятся тексты Летова: в конце концов его ожидает «скорый поезд вглубь себя» («Всѐ это с тобой», альбом «Зачем снятся сны», 2007 год), но до этого момента ещѐ много времени, на протяжении которого тексты Летова ориентированы на реципиента.
Можно говорить о том, что чуть ли не впервые мотив возвращения можно наблюдать в тексте песни «Армагеддон-Попс» (одноимѐнный альбом, 1989 год): «злая собачка умерла восвояси». Восвояси — это ещѐ не совсем «домой», но уже близко. Как мы уже отмечали ранее, лирический герой Летова, существуя в пространстве бытия, вечно стремится к недостижимому посмертному состоянию, которое означает полную свободу от государства, семьи и любой другой системы, чистую, абсолютную свободу. В этом пространстве небытия герой присутствует до рождения и туда стремится во время физического существования. Поэтому смерть воспринимается не только как освобождение от физического тела и связанных с ним неудобств, но и как возвращение к исходному состоянию – «домой».
Так же не вполне явно этот мотив заметен в строке песни «Заговор» (альбом «Русское поле экспериментов», 1989 год): «Все мы растем вовнутрь земли» — где земля выступает как пространство не только рождающее, но и принимающее обратно. То же самое видим в тексте песни «Русское поле экспериментов» (одноимѐнный альбом, 1989 год): «Набить до отказа собой могилу / Это значит наследовать землю». Наследовать — делать своим. Могила — это уже «своѐ» пространство, но это ещѐ не «домой».
Более очевидно мотив возвращения начинает звучать с 1989 года. Например, в песне «Всѐ совсем не то» (альбом «Армагеддон-Попс», 1989 год): «Вот листья распустились, я вернулся с полигона / Суеверно прятать седину» — это в первом куплете, а в третьем, заключительном, уже «Вот листья распустились, я вернулся с полигона / Вместе с верной пулей в голове» — и мы видим, что возвращение героя вновь совпадает со смертью, возвращение обозначает переход к небытию, — но это не «домой», что раскрывают следующие за этими строки: «Мазнуло по губам, да только в рот и не попало / Значит — где-то рядом, в полшага… / Но — / Всѐ совсем не то». Желанное пространство для героя пока ещѐ недостижимо.
Наиболее зримо концепт возвращения проработан Летовым в тексте «Маленький принц возвращается домой» (альбом «Прыг-скок: детские песенки», 1990 год). Лирический герой — Маленький принц — совершает дорогу (очевидно, после описанного Экзюпери укуса) именно домой, через смерть — в долгожданное небытие. По дороге он совершает ряд игровых действий («Приплясывал с саблей, как Ленин в Октябре / Катался на лодочке, лазил по верѐвочке»), проходит инициацию огнѐм и водой («Закусывал пожаром, запивал наводнением»), что, очевидно, необходимо для возвращения. Текст является описанием процесса, но никак не итога: Летов не доводит своего лирического героя до «дома», оставляя в движении. После этого концепт появляется вновь значительно позже, в тексте песни «Зѐрна, факел и песок» (альбом «Солнцеворот», 1995 год): «Сквозь калѐный лѐд, сквозь кромешный полдень долгий путь домой сквозь небеса», «тяжкий путь домой сквозь облака», «жаркий путь домой сквозь холода». «Дом» здесь значит — небо и даже дальше. Небо у Летова в принципе означает небытие: «бездонная газета прошуршала над сухой землѐю, дерзко канув в синеве», «хуй на всѐ на это и в небо по трубе», «плюшевый Мишутка лез на небо прямо по сосне» и многое другое. Стремясь в небеса, летовский герой покидает пространство физического бытия.
Позднее, в стихотворении «Где бы ты ни был» (альбом «Реанимация», 2005 год): «Они возвращаются молча стоят наблюдают», «В один из дней / Они возвращаются / Всегда / Смотрят сквозь тебя и молчат». Некие неназванные «Они» «Бесшумно летят над морозной землѐй / С серебряными лицами / Никогда не спят / Не касаясь морозными пятками земли / Не примяв травы / Не замутив воды» — и являются вестниками (если не катализатором) конца света:
Термиты пожирают столы тела
Постройки строения
Пока они не рухнут
двери стены тела
В один из дней
Термиты пожирают пока само не рухнет.
Этот текст совершенно конкретно перекликается со стихотворением 1985 года, где чудовищный апокалиптический персонаж уничтожает всѐ, над чем проносится:
Кто это летит
Не касаясь морозными пятками
Калѐной землицы
Над сыпучими песками
Над измученной листвой
Над зажмуренными окнами
Над заснеженными крышами
И лицо у него самодельное
Из бумаги и мѐрзлой воды
Звери воют от ужаса
Падают замертво
Он летит сквозь деревни посѐлки леса города
Кто же это и куда?
Правда, здесь персонаж пока ещѐ совершает движение только в одном направлении. Летов, увеличив число персонажей, позволяет им вернуться спустя десять лет и завершать свою разрушающую деятельность. Альбом 2007 года «Зачем снятся сны» является последним в творчестве Летова, хотя в контексте всего творчества вряд ли задумывался как подводящий итоги. Текст песни «Слава психонавтам» содержит строки: «Привычная болезнь — не вернуться назад / Паническая жажда выздоравливать отсюда». Автор изображает смерть как способ перехода «туда» и декларирует нежелание лирического героя совершить переход обратный, вернуться в пространство бытия.
Впрочем, иногда из той стороны можно вернуться в обитаемое пространство («Моя мѐртвая мамка вчера ко мне пришла / Всѐ грозила кулаком, называла дураком» (песня «Дурачок») или «В поле дождик бродил живой / Поднимал в последний неравный бой / Тех, кто погиб молодым / Вырывал из несбыточных снов / Вырывал из некошеных трав…» (песня «Пой, революция»)) — но эта тенденция ограничивается чуть ли не двумя приведѐнными примерами. «Ведь никто не возвратился оттуда», — говорит и сам Летов в тексте «Небо как кофе» (альбом «Небо как кофе», 2005 год). Любопытно, что этот же мотив — и в том же ключе — можно наблюдать и у Янки Дягилевой в тексте «Домой» (альбом «Продано!», 1989 год) — несомненно, что художественные пространства, созданные Летовым и Дягилевой, имеют немало точек соприкосновения.
Тексты Летова, имеющие большое количество уровней прочтения, допускают большое количество толкований, так что необходимо быть достаточно осторожным с неочевидными трактовками. Так, в рамках означенной темы можно предположить, что «всѐ летит в пизду» в песне «Винтовка» (альбом «Армагеддон-Попс», 1989 год) — ещѐ один (своеобразный) образ возвращения к исходному, однако, скорее всего, здесь мысль Летова не простиралась так далеко и «в пизду» обозначает просто тотальный распад.
Подводя итог, можно с уверенностью заключить, что желанное пространство «дома» для лирического героя Летова остаѐтся недоступным: оно ни разу не изображается ни в одном тексте. Все действия героя могут быть направлены на то, чтобы вернуться домой, но удаѐтся ли ему это — Летов не упоминает. Возможно, для него это вообще не важно, так как само движение здесь оказывается несравнимо важнее достижения.
https://vk.com/egorletovcom#Я один, наверное, всё до конца дочитал…
Ну, Анна Сергеевна и дала! Класс
